Неточные совпадения
Физическое насилие, завершающееся убийством, не есть что-то само по себе существующее, как самостоятельная
реальность, — оно есть знак
духовного насилия, совершившегося в
духовной действительности зла.
Все материальное создается
духовным, символизует
духовное и не может быть рассматриваемо, как самостоятельная
реальность.
Остается необъясненным, каким образом материальная
реальность переходит в
реальность интеллектуального и
духовного порядка, каким образом экономика может перейти в познание или нравственную оценку.
Коммюнотарность есть
духовное начало людей, общность и братство в отношениях людей, и она совсем не означает какой-то
реальности, стоящей над людьми и ими командующей.
Предпосылкой гносеологии является не психология и биология, а изначальная, от познающего не зависящая
реальность бытия и
духовной жизни.
Учению о Небесном Человеке, Адаме Кадмоне [Адам Кадмон — «абсолютное,
духовное явление человеческой сущности до начала времен как первообраз для
духовного и материального мира, а также для человека (как эмпирической
реальности)» (Мифы народов мира.
Реальность пространства, хотя и относительную, можно установить, лишь отправляясь от того, что лежит в его основе, само оставаясь сверхпространственным, т. е. от
духовной телесности.
Реальность вообще опознается своеобразным
духовным осязанием, соответствующим нашему глухому «мускульному» чувству
реальности.
Этот «идеализм» в любви не является ли
духовной колыбелью и философского идеализма с характерной для него утратой
реальности?].
И вот из
духовной глубины человеческой природы поднимается протест против условной лжи, риторики, ложной идеализации во имя чистой правды, во имя
реальности.
В познании духа, которое и есть философия, должно быть внутреннее родство познающего со своим предметом, должно быть признание
реальности духа, должен быть творческий
духовный опыт.
Духовное общество есть
реальность, но
реальность, сращенная с личностями.
Напрасно Гекер сводит литургическую жизнь церкви к внешнему обряду, к чему-то вроде суеверной магии, а то время как в ней есть
духовная глубина, есть отображение небесной жизни, Учение Хомякова о церкви, т. е. учение о соборности и свободе, представляется Гекеру утопией, которая нигде никогда не была реализована, только потому, что для него
реальность исчерпывается эмпирической данностью, что он не способен понять существования идейного в онтологическом смысле мира, который находится за миром эмпирическим, противополагается ему и вместе с тем действует в нем.
Но это не будет идеализмом, который не чувствует сопротивления массивной
реальности, т. е. массы числа, не только массы человеческой, но и массы мировой материи с ее инерцией, это будет
духовный реализм, не только восходящий, но и нисходящий, дух активный, а не пассивный.
Дух зряч и видит
реальности, видит и
реальности мира
духовного, и
реальности мира объективированного, природного, душевного, исторического, социального.
Последний род
реальности относится к духу, к
духовной действительности.
Мистика есть пробуждение
духовного человека, который видит
реальности лучше и острее, чем человек природный, или душевный.
Оправданна лишь такая
духовная аскеза, которая освобождает человека и возвращает его к подлинным
реальностям.
Объективное понимание
реальности духа приводит к постановке вопроса: соответствуют ли мои
духовные состояния и переживания какой-то подлинной
реальности, или это лишь состояния субъекта?
Поразительнее всего, что эта символизация распространяется и на
духовную жизнь, которая есть
реальность, а не символ.
Искусство Достоевского все — о глубочайшей
духовной действительности, о метафизической
реальности, оно менее всего занято эмпирическим бытом.
Уж слишком хорошо понимает Фейербах, что «Христос есть прообраз, сущее понятие человечества, совокупность всех нравственных и божественных совершенств, исключающее все отрицательное и несовершенное, чистый, небесный, безгрешный человек, человек рода, Адам Кадмен (Адам Кадмон) [Адам первоначальный, человек первоначальный — в мистической традиции иудаизма абсолютное,
духовное явление человеческой сущности до начала времен как первообраз для
духовного мира, а также для человека (как эмпирической
реальности).
Бог и дьявол, небо и ад раскрываются не в глубинах человеческого духа, не в бездонности
духовного опыта, а даны человеку, обладают
реальностью, подобной
реальностям предметного материального мира.
Но что-нибудь из двух — или
духовная жизнь есть величайшая
реальность и в ней нужно искать большей жизни, чем во всем шуме политики, или она нереальна и тогда ее нужно отрицать как ложь.
Лишь символическое сознание понимает эту природу культуры, и оно же и стремится к преодолению символизма культуры и достижению
реальности духовного мира.